— Что я?
— Ты женат? — еле слышно слетел с губ почему-то невероятно важный для любой женщины вопрос.
— Не-а.
Ответ не оставлял никаких сомнений: узы Гименея были прапорщику по барабану.
— Чего так? Парень вроде видный. Девушка отнюдь не лезла в душу. Готова была отступить тут же, как почувствует, что приблизилась к запретной черте.
— Да работа все, работа... Некогда.
Скучно было Хутчишу распространяться на эту тему.
— Смотри, годы-то уходят, — позволила она еще один малюсенький шажок в сторону черты. Анатолий промолчал. Алиса порывисто вскочила с тахты и сказала:
— Ну, ты тут располагайся, чувствуй себя как дома. А я пока в душ залезу. Разит от меня, поди, как от чернорабочего на восточном базаре.
Хутчиш потянул носом воздух.
— Я, во всяком случае, ничего не чувствую. Соврал из вежливости. Ароморобот девушки он профессионально внес на соответствующую полочку в голове. И теперь с закрытыми глазами был способен узнать Алису на любом «пати».
— Зато я чувствую. Не скучай, я быстренько. Если кормилец наш явится, откроешь? Или лучше меня кликни: там замок хитрый, с секретом.
— Справлюсь, не впервой.
Столь трогательная забота не могла вызвать у Хутчиша ничего, кроме ироничной улыбки.
Предоставленный самому себе, он внимательно осмотрел комнату — как учили, слева направо. Это был не настоящий обыск, все ж таки в гостях надо соблюдать приличия, но кое-какие результаты появились. Во-первых, в одном из лисят, а также среди пыли на шкафу и в банке с рисом на кухне обнаружились якобы бессмысленные детальки — соединенные вместе, они превращались в миниатюрный пресс. Очень удобная машинка для изготовления отравленных пуль. Во-вторых, на кухне же оказалось излишне много химического стекла, и по осадку в одной из колб Хутчиш сообразил, что не так давно для каких-то своих надобностей Алиска изготовляла симпатические чернила. Ну и кроме того, за ножкой тахты пряталась припорошенная пылью, нетронутая упаковка противозачаточных таблеток. У прапорщика хватило навыков определить, не распечатывая упаковку, что это действительно пилюли, а не замаскированные под них капсулы с ядом или пластиковой взрывчаткой.
Удовлетворенный осмотром, Анатолий в ожидании хозяйки сел на тахту.
Из ванной рыжая дива появилась раскрасневшаяся, облаченная в розовый махровый халатик, едва прикрывающий колени, перехваченный пояском на талии. Покачивая чалмой, сооруженной из веселенького цветастого полотенца, в тапочках в виде потешных лисьих мордочек она прошлепала через комнату и уселась рядом с Анатолием. Полы легкого халата разошлись, обнажив стройные девичьи ноги, покрытые искусственным загаром; запахнула небрежным жестом халатик. По квартире плыл сладковатый аромат.
— Вот теперь я снова в форме и готова к бою. В ее устах это заявление звучало многообещающе. Она перегнулась через Хутчиша, легонько коснувшись грудью его плеча, дотянулась до подоконника и вернулась в исходное положение с изящной прозрачной пластиковой пепельницей, зажигалкой и пачкой сигарет в руках. Вытряхнула сигаретку (Хутчиш взял «Зиппо» и галантно дал ей прикурить), к запаху «Палмолайва» применился аромат «Жерминаля».
Анатолий мысленно поморщился: табачный дух он не жаловал. Но-в гостях не поспоришь. Тем более в гостях у такой женщины.
Алиса помолчала, размышляя о чем-то, и вдруг сказала решительно, выпустив к потолку тонкую струйку сизого, светящегося в лучах утреннего солнца дыма:
— Ну-ка, ложись.
— В каком смысле? — не понял Анатолий. Девушка сорвала с головы полотенце-чалму, и ворох упоительно рыжих, еще влажных волос рассыпался по ее плечам, едва прикрытым халатиком.
— В том смысле, что ты очень напряжен. Это плохо. Тебе надо расслабиться. Ложись-ложись, кому говорят...
Вздохнув, Хутчиш повиновался — откинулся на подушки.
— А если Вискас придет?
— Поэтому нужно торопиться. Надо многое успеть, пока его нет. Ты не согласен?
Алиса затушила в пепельнице едва начатую сигарету, склонилась над гостем:
— Не так, дурачок. Ничком ложись. На живот. Ноги вытяни. Руки под голову. Во.
Ни к селу ни к городу Анатолию вспомнился свадебный обряд в заокеанском индейском племени, мальчишкой приютившем его. Юноша, вознамерившийся войти в вигвам к новобрачной, должен был прикатить суженой угнанный у бледнолицых мотоцикл, в идеале — «харлей». Естественно, этот обряд возник в шестидесятых, после того как в резервацию кинопередвижка привезла фильм с Джеймсом Дином. До просмотра ленты индейские юноши, не заморачиваясь, уводили у гринго белых кобылиц. Если же испытание оказывалось молодому воину по силам, старейшины натирали жениха и невесту рыбьим жиром и оставляли наедине.
Алиса подобрала полы халатика и оседлала Анатолия. И прямо через футболку принялась массировать ему спину, перебирая мышцы, как арфистка струны.
Сначала было неприятно и даже больно, но несколько мгновений спустя Хутчиш почувствовал сладкое тепло, растекающееся от плечей по всей спине, ниже, к поясу, по ногам. И едва сдержал довольный стон. Сказал лишь сквозь зубы:
— Умеешь. Алиса ответила:
— А то. Только ногти немного мешают.
Она не стала распространяться о том, что этому приему ее обучали в Таиланде, в год сорокалетия Махи , в закрытой школе тайского массажа престарелой мадам Йип Фэнг — в свое время мадам считалась одной из лучших платных убийц, работающих на государство. Коварство этого метода с непроизносимым для европейского языка названием заключалось в том, что одним неприметным нажатием пальца на некоторые точки на теле массажируемого можно было вызвать инфаркт миокарда, инсульт или даже банальный простатит.