Тайна Черного моря - Страница 2

Увидев гостей, парнишка выпрямился, бросил тряпку в ведро, стоявшее метрах в трех от него, попал и вытер руки о форменные, весьма мятые брюки. Потом, как-то по-детски улыбнувшись, неожиданно просипел:

— Здорово, мужики. Че надо?

— На такой пост — пацана?! — охнул товарищ Семен.

— У этого пацана легкое в Тимбукту прострелено. Не мне вам рассказывать про операцию «Веселые ребята». Он единственный в руки гайшемитов не попал, вернулся на костылях. Так этими костылями четырнадцать рэкетиров замочил... — возмущенным шепотом ответил товарищ Палыч и снова мысленно отругал себя за болтливость.

— Эй, хорош шептаться, старые пердуны, — рядовой харкнул в угол, словно был совершенно не заинтересован в результатах мытья бетона. — Докладывайте давайте.

— Ради Бога, товарищ генерал, не возмущайтесь. А то не пустит. Ему после У-17-Б все до фени Скорей допуск доставайте. Номер три, — посоветовал полковник и сам зашуршал в кармане.

Генералу, истекавшему потом, пришлось подчиниться.

После предъявления документов полковник и рядовой, каждый со своей стороны, нажали кнопки в стене. Неизвестно откуда раздались призрачные звуки мелодии «Подмосковные вечера». Мелодия звучала так, словно ее исполняет компьютер, и оборвалась неожиданно.

Парень весело подмигнул и открыл решетку хитрым, похожим на штопор ключом.

— Сговорчивого ты «лесника» привел, Палыч, не то что прошлый.

Гости вошли.

— Ваш — в последних апартаментах. Только умоляю, держитесь середины коридора, не то потешатся над вами, как над ягнятами бессловесными. — В голосе паренька звучала искренняя забота.

Когда третий пост остался далеко позади, генерал одними губами вымолвил:

— А кто был у вас в прошлый раз?

— Секретарь Совета Безопасности, — донесся с поста смех рядового, тут же сменившийся сильным кашлем. Хищно захихикало эхо.

«Ну и слух у него», — подумал генерал.

— Этот «пацан» Секретаря не пустил, — мрачно пояснил полковник. — Не захотел — и все.

Серый коридор сузился. Тени в призрачном свете неярких ламп убежали далеко вперед и превратились в многоруких чудовищ.

Во всех апартаментах было темно, хоть глаз выколи. Командиры двинулись вдоль затянутых крупной сеткой комнат. Есть ли кто-нибудь там, с другой стороны сеток, было непонятно. Но генерал чувствовал устремленные на него взгляды. Не злобные, не угрожающие, а заинтересованно изучающие. Так, наверное, смотрят патологоанатомы в прозекторской на какую-нибудь эдакую опухоль, обнаруженную в теле мертвеца.

— Титановая, — гордо сообщил полковник.

— Что? — не понял задумавшийся о своем товарищ Семен.

— Сетка, говорю, титановая. Из такого же металла, как последние подводные лодки.

— Ну и как, надежная? — генерал не забывал соблюдать начальственную вежливость.

— Не очень, — вздохнул товарищ Палыч. Вдруг из апартаментов с табличкой «Мичман Жиба» что-то со свистом вылетело, щелкнуло по широкой генеральской груди, сорвало с нее одну из медалей — лопнувшей стрункой пискнула застежка, — брякнулось на бетонный неровный пол и с дребезжанием быстро поползло обратно в клетку. Медаль исчезла в крупной ячейке. Генерал растерялся, происшедшее живо напомнило рыбалку, а юркнувшая в ячейку сетки медаль — блесну.

— Что ж ты, Серега, делаешь такое! — возмутился полковник, однако к сетке не приблизился ни на миллиметр.

— Палыч, ну ты ж знаешь, хобби, — донесся спокойный бас, в котором явственно слышалась издевка.

— Это точно, — виновато повернулся гид к пунцовому командиру. — Он медальки коллекционирует. Уже штук пятнадцать наловил. Наловчился, гад, пуговицу на нитке метать.

Естественно, про хобби мичмана Жибы полковник не забыл. Но уж так хотелось сбить замаскированную спесь с товарища начальника, что мочи нет.

А генерал настолько растерялся, что сразу и не сообразил, что его умышленно подставили, а когда сообразил, то решил: ладно, сейчас не время, сам дурак...

— А почему не конфискуете?

— Кто ж к нему в апартаменты рискнет войти? — ответил Громов, понимая, что совершенно зря, на пустом месте зарабатывает штрафные очки, однако не в силах сдержать ироничную улыбочку. Ему показалось, что генерал ссутулился.

Полковник двинулся дальше. Генералу ничего не оставалось, как отправиться следом. Разбор полетов он мысленно отложил до возвращения на поверхность.

— Так, может, ему задание?.. Опять же — мичман, со спецификой флота знаком.

— Никак нет, товарищ Семен, — упрямо склонил лоб полковник. — Специальная комиссия Генштаба определила боевую мощь мичмана Жибы в четыре тысячи матахари...

— Извольте изъясняться в уставной формат, товарищ полковник, — буркнул генерал.

— Виноват: боевая мощь мичмана Жибы — одна мегатонна. Мне же приказано выделить бойца мощностью в десять мегатонн. А таковой у нас один: прапорщик Хутчиш. Последние апартаменты. Номер тринадцать.

— Почему тринадцать? — недовольно передернул плечами товарищ Семен. Как всякий дворцовый интриган, он был суеверен.

— Хутчиш сам себе такой номер выбрал. Сказал, так интереснее.

— И вы пошли на поводу? — Кажется, у генерала появилась возможность поставить полковника на место.

— Не сразу, — спокойно, как бы и не замечая генеральского негодования, ответил полковник. — Только когда предыдущий жилец, гвардии старшина Филиппов, тоже одна мегатонна, повесился на ленточке от бескозырки по невыясненным причинам... Однако вот и герой нашего романа. Апартаменты номер тринадцать.

Громов остановился и повернулся налево, к последним в ряду апартаментам. Дальше был тупик — коридор упирался в глухую стену, оштукатуренную «под шубу».