Тайна Черного моря - Страница 166

166

— Слезай оттуда!!!

Армия Доктора замерла за спиной своего предводителя. Строительные мастодонты, присмирев, прервали голодный рев.

Анатолий ничего не ответил. Даже дулю не показал. Растопыренными пальцами мазнул себя от лба к подбородку, стирая полосками черно-сажевую окраску. Отчего сразу стал похож на готовящегося к последнему бою Шварценеггера. Или вышедшего на тропу войны Гойко Митича. И отломанной от магнитолы антенной, как консервным ножом, продолжил вспарывать листовую жесть на относительно плоском участке крыши.

Банановой кожурой отлипала многослойная краска. Вставил поглубже и, наклоняя, использовал стальной ус точно рычаг. А трещина в жести ползет. Десять, пятнадцать, двадцать сантиметров... Передвинул, вставил, наклонил. Как бы о рваный край жести не порезаться. Передвинул, вставил. Сам подполз ближе. Пройден первый метр. Еще десять сантиметров...

На площадь выехала еще одна машина строительного назначения. Исполосованная желтой и черной краской. Опять же с янтарной стробоскопией мигалкой на макушке кабины. К выдвижному суставу машины была приделана серо-землистая кишка шланга, чтобы качать цемент на верхние этажи. Однако ни этот, ни прежде прибывшие гробы на колесиках угрозы для Хутчиша не представляли. Все эти суперсовременные телескопические лестницы в лучшем случае дотянутся лишь до смотровой площадки, расположенной в шестидесяти метрах под Хутчишем, на балюстраде барабана главного купола...

Нет, — Хутчиш разом осознал глубину своего заблуждения. Не надо думать, что враг наивен. Прибытие машин имело конкретную задачу в плане по завладению установкой Икс. То был тактический маневр Господина Доктора. Отвлекающий. Ведь явно просчитало заранее убеленное сединами чудовище, на какую высоту способны поднять выдвижные лестницы его воинов.

И Анатолий в пылу боя чуть не купился ни за грош. Но приготовил домашнее задание к даваемому Доктором уроку: перед спектаклем подсыпал в грим китайским актерам перетертую в пыль смесь аспирина «упса» с сухим йодом. Сами виноваты, нечего театральные причиндалы без присмотра в гримерной оставлять.

Сама по себе эта смесь запаха не имеет. Но стоит ей впитаться в кожу, как через пару часиков человек незаметно для себя начинает распространять стойкий аромат валерьянки.

И хотя было еще не темно, да и фейерверочная шрапнель то и дело пыталась запалить небо с разных краев, острый глаз прапорщика своевременно приметил зажегшиеся на крышах окружающих площадь домов скопления зеленых светлячков. Это привлеченные запахом коты верными пажами сопровождали посланных Доктором снайперов.

Какая удача, что нанесение главного удара гонконгский резидент доверил особо приближенным головорезам-актерам!

Забравшись на крышу напротив храма, жилистый Чжан Яошен очень удивился, когда первым, кого он там увидел, был облезлый кот с обкусанными, как ногти, ушами. Кот приветствовал гостя радостным мяуканьем, но Чжан ни капельки встрече не обрадовался. Бабушка Юн Сан из его деревни говорила, что в прошлой жизни Чжан был котом и в этом существовании знак о близящейся смти Чжану тоже подаст кот...

Под дулами снайперских винтовок Анатолию пришлось работать в стиле «Дядюшка Поджер» — делать массу лишних шажков и взмахов руками, обозначать ложные направления движения, беспричинно нагибаться, подпрыгивать. Больше танцуешь, чем работаешь. Передвинул, вставил, наклонил, подпрыгнул. Или: взмахнул руками, прихлопнул, передвинул, вставил, наклонил, притопнул. Танцевальный марафон на выживание...

Три винтовки гонялись на ним. Две плевались свинцом с крыши Мариинского дворца. Третья, более проворная, раз в две-три секунды гавкала из окна гостиницы «Астория». По нелепому совпадению снайпер выбрал аппартаменты, где покончил с жизнью один из величайших поэтов России.

Оказавшийся в шикарных апартаментах приземистый Сун Имин довольно, как бедро женщины, поглаживал приклад и негромко напевал арию из оперы «Цзы Чоу Инь». В том, что именно он снимет наглого бледнокожего с крыши храма, Сун Имин не сомневался.

Он был в более выгодном положении, нежели его коллеги.

О плечи залегших на Мариинском душистых бойцов терлись алчущие валерьянки кошки. Томно мурлыкали, щекотали усами, норовили заглянуть в глаза, вернее в оптические прицелы. А когда их пытались прогнать, они выпускали когти и обиженно шипели. Так что снайперам на Мариинском было не столько до Хутчиша, сколько до похотливых котов.

О, хитрый Чжан Яошен понимал, почему белый человек танцует и что за фигуры чертит на крыше храма неправильного бога. Тот, кого Чжан должен убить, есть великий колдун, танцами и каббалистическими рисунками заговаривающий себя от пуль. Чтобы рассеять его колдовство, Чжан снял с шеи подвешенную на тесемке заячью лапку, что давным-давно повязала бабушка Юн Сан, провожая юношу из села в большую жизнь. И повесил на ствол винтовки.

Ничего, думал Анатолий Хутчиш, заканчивая вырезание квадрата жести три на три метра. За все ответите.

Пули иногда по очереди, иногда все сразу пытались ужалить прапорщика. Пока обходилось. Под ногами — мертвая площадь. Затихшие машины брошены рассеявшимися желтолицыми шоферами. Только ядовито-лимонные всполохи мигалок ранят глаза. А внизу, точно под Хутчишем, — со скрещенными на груди руками стоит, дожидаясь часа своего триумфа. Господин Доктор Театральных наук в театральном костюме Кощея Бессмертного. Господин японский резидент. Господин китайский резидент. Господин гонконгский резидент.

Высоко в небе выросла очередная хризантема салюта. И, словно ей было неприятно созерцание творящегося преступления, умерла.

166