Тайна Черного моря - Страница 164

164

Обстановка в окружающем мире изменялась медленно-медленно, словно нехотя. С черепашьей скоростью двигали руками и ногами посторонние. С черепашьей скоростью, вяло-вяло переставляли ноги и беззвучно хлопали ртами набегающие неприятели.

Одной рукой поливая белую поверхность шара дорогим заморским ликером, другой Хутчиш наотмашь рубил капроновые стропы острой кромкой крышечки. Стропы издавали контрабасный звук. Контейнер с установкой Икс он держал в зубах за ручку, чтоб не сперли.

Застывшие на парапетах и фронтонах Зимнего дворца, изрядно вызелененные временем скульптуры с одобрением смотрели на действия прапорщика. Поторопись, браток. Не дай себя сцапать.

Перекушенным спагетти отнял последний строп. Отшвырнув опорожненную пузатую бутылку и затупившуюся крышку, Хутчиш взял магнитолу в левую руку, намотал на кулак правой несколько размочаленных шнуров и начал подниматься, увлекаемый ввысь освобожденным воздушным шаром. Как прилипший к чайнику пакетик «липтона».

Первый из подбежавших китайцев чуть не поймал его за подмигивающий огоньком кроссовок, но этим самым кроссовком получил вмятину на носу — на долгую память. Второй лихорадочно расстегивал пуговицы рубахи, где под мышкой потно скрипела кобура.

Тут огромный воздушный чайник развернуло, и на другом его боку стала отчетливо видна наспех выведенная аршинными корявыми буквами надпись «PAL/SECAM».

Дворцовая площадь взорвалась аплодисментами. Аплодисменты предназначались отважному воздухоплавателю.

Хутчиш разминулся с ангелом, венчающем Александрийский столп. Мощная, вытесанная из гигантского гранитного монолита дорическая колонна стала прапорщику по щиколотки. Ангел на прощание отсалютовал бронзовой десницей.

Внизу бойцовыми петушками кукарекали китайцы-шестерки. Тыкали пальцами в ясно вырисовывающуюся на желтом «липтоновском» фоне надпись, не растекающуюся благодаря густоте ликера, и спорили, размахивая руками: следует ли принимать надпись за пароль или не следует. Как на базаре, честное слово.

Пока преследователи связывались с оставшимся на набережной предводителем, пока тот — с Господином Доктором, время было упущено. Анатолий взмыл на недосягаемую для прицельного пистолетного огня высоту.

От Александрийского столпа Анатолия понесло к Адмиралтейству. Пролетая над ним, прапорщик видел несколько дремлющих у ворот черных «волг», некрашеную оцинкованную крышу, снующих внизу матросиков срочной службы в белых голландках и синих гюйсах.

Далеко по краям горизонт заворачивался к небу. Надо было выжить во что бы то ни стало. Надо было обыграть одного из лучших игроков мира. Обыграть в игре, где ставкой служил этот мир.

Группа китайцев, явно снятая властным приказом Господина Доктора с оцепления другого корабля, семенила под подошвами прапорщика, с муравьиным усердием огибая углы Адмиралтейства. Все только начинается.

Прекрасный в своей устремленности, радостно горящий сусальным золотом шпиль с приевшейся эмблемой кораблика разминулся с чайником на оговоренном правилами судоходства расстояние.

Теперь под ногами аэронавта клубились кроны парковых дубов, берез, лип, акаций; мелькнули зонтики летнего кафе и медный Петр, на всем скаку мчащийся в Неву.

И тут снова шарахнуло в полнеба. И полнеба заискрилось фейерверочным северным сиянием. Бриллиантовый дым окутал воздушный шар.

Это было даже к лучшему. Это отвлекало от безрадостных мыслей о всесилии врага.

Снизу вверх ударила следующая порция шутих. Косяк золотых рыбок прилип к стеклам небесного аквариума. Теперь Анатолий понял, что чувствует пилот бомбардировщика, угодивший на прицел зениток. Веселей только смерть.

Икринка золотой рыбки прожгла папуасно-яркий рукав рубахи, а следующий залп фейерверочных мортир швырнул летающий чайник на верхушку купола Исаакиевского собора и под фанфарный «пш-ш-шик!» превратил в сдувшийся парашют.

Пока Анатолий с помощью одной руки (в другой была намертво зажата магнитола-контейнер) выкарабкивался на крошечную огороженную площадку по лохмотьям ткани — несолидно лимонной, веселенькой, как пляжный ансамбль, и искал черное ничто вентиляционного окошка, китайцы четырьмя колоннами с разных улиц окружали собор. Вот они — не растерявшие задор предугаданные главные силы. А ведь, кажется, в мировой литературе подобная коллизия была описана, с грустью подумал Анатолий. Квазимодо, в одиночку отстаивающий Нотрдам-де-Пари.

В соответствии с архитектурными правилами середины прошлого века вентиляционное окошко должно быть где-то здесь.

Но прежде чем Анатолий нашел искомое, ему пришлось обежать всю площадку, расположенную в сотне метров от земли, на верхушке плафона главного купола. Великолепная панорама одолевшего болота города открылась прапорщику, и возбужденные нервы только обостряли чувство прекрасного.

Теперь у его ног вместо Сенатской лежала Исаакиевская площадь с другим памятником другому всаднику-государю. Ну что ж, кто-нибудь из нас обязательно выиграет это пари со смертью. Или Доктор, или я.

Наконец Анатолий нашел искомое; поставил магнитолу на металлический заклепчатый пол площадки и склонился над лазом, ведущим в бездну.

В Исаакии, закрытом в этот час, свет был погашен, поэтому во тьме лишь угадывались контуры громадной мозаичной фигуры, похожей на розу ветров, над которой, с тихим шипением разрезая воздух, совершал свои бесконечные колебания маятник Фуко. Шарообразный, чуть больше футбольного мяча груз на бесконечно длинной нити троса . Не зря мегатонник тренировался видеть в темноте, ох не зря.

164