Тайна Черного моря - Страница 117

117

Следующее послание:

«Как — мы не знаем. Известно только, что академик Вавилов изучал возможности передачи по наследству приобретенных генетических признаков. Вся правда скрыта в его дневниках. Да за такие материалы все информагентства мира...»

— А мне мой Ричард написал, — показала подруге письмо одна из крашеных шатенок, — что он like dance from dusk till dawn. Ты же вроде сечешь по-английски?

— Ну... — нерешительно согласилась потенциальная невеста Гийома, скрипя тонюсенькой полоской мини.

— А что это значит?

— Покажи-ка письмо... Ну, это вроде бы значит, что он любит танцевать на столе с высоким дауном...

— Правда?! Идиот...

«Я понял, — ответил Петя. — Я согласен. Где спрятаны дневники, вы знаете?»

«Нас никто не подслушивает?» Петя оглянулся.

«Никто. Это закрытая линия связи. Где дневники, Мойл?»

— Да, — сказала девица в трубку, — это Международное агентство знакомств «Офелия». Кого? Минуточку. Юрий Николаевич! Вас. Голос детский — сын, кажется.

Юра Вольнов подошел к телефону:

— Але. Привет, сынуля. Что-то случилось?

Некоторое время он напряженно слушал, изредка вставляя «ага», «ну» и «понял». Потом лицо его неожиданно по серело, трубка выпала из безжизненных пальцев. Юра медленно опустился на стул.

«В полу кабинета заведующего хирургическим отделением Военно-медицинской академии есть тайник, — передавал Мойл. — Дневники спрятаны в сейфе. Шифр — буквенный. Название корабля, чье кормовое украшение находится над ; главной лестницей Военно-морского музея. В Петербурге. Это у вас в городе. Вам будет очень просто узнать его. И изъять дневники. Вы на связи, Пьеро?»

— Что случилось, Юрий Николаевич? — встревоженно спросила девица.

— Мне домой надо, — прохрипел Юра.

— С кем-то плохо, да?

— Д-да... С сыном...

«На связи», — медленно отстучал Петя.

«Ты должен найти их. Пьеро. До завтрашнего вечера. И переслать мне по факсу. Справишься?»

«За миллион баксов в Кремль проникну», — храбро пообещал Петя, испуганно взглянув на друга. Но оторваться сейчас ОТ компьютера не мог: взор его застилали зелененькие купюры.

— Я же говорил ему, чтоб никогда не трогал мой компьютер! — вдруг заорал Юра Вольнов. — Негодяй! Убью!

«В Кремль не надо, — возразил редактор, или кто там это был на самом деле. — Там нет ничего интересного. Дневники Вавилова — вот что представляет настоящую ценность. Так я могу положиться на вас. Пьеро?»

«Разумеется, Мойл».

Юра заплакал — горестно, неудержимо, навзрыд. Повернулся к Пете и сообщил:

— Этот маленький негодяй звонит мне и спрашивает:

«Папа, а что такое „ФОРМАТИРОВАНИЕ ДИСКА С:/ ЗАВЕРШЕНО“?»

Эпизод двадцать второй

30 июля, суббота, 14.07 по московскому времени.

Морская болезнь

Петя, чуть наклонясь, читал академически сухие надписи: «Банник с прибойником», «Сдвижной фалылвейерник», «Вспышечник шуфла»... Выставленное в витрине оружие казалось игрушечным. Не верилось, что, подсобляя себе этими штуковинами, каких-нибудь триста лет назад люди сеяли смерть. Старомодные, из эпохи начала восьмидесятых солнцезащитные очки-стрекозы норовили соскользнуть с носа и покончить с собой на паркете. То, что очки больше подходили для женщины, чем для мужчины, Петю смущало не очень, лишь бы бланши скрывали.

А может, выставленное в витрине оружие казалось ненастоящим потому, что вокруг, раскинув паутину ненастоящих снастей, выставляли напоказ лакированные деревянные бока модели старинных кораблей. И хотя некоторые были размером в восемь ксероксов или с настоящий катер, даже подлинные экспонаты они заражали болезнью нереальности.

А может, оружие гардемаринов выглядело фальшивым потому, что рядом с Петей топтались не седоусые румянцевские или суворовские богатыри, а горластые немцы, бесцеремонно тыкающие в экспонаты пальцами и подначивающие друг друга наверняка скабрезными шуточками. Некрасивые девицы-немки из их компании косметикой и вниманием своих и чужих мужчин не пользовались. Худые, обросшие оранжевым пухом, торчащие из шорт ноги немцев казались выточенными из светлых пород дерева, как и корпуса уменьшенных копий фрегатов, некогда принесших славу российскому флоту.

За каким чертом Петю понесло в Военно-морской музей, он и сам не смог бы ответить. Какого рожна он не уймется, для него тоже оставалось загадкой. Так ли уж он верил в обещанные деньги?

Чай, не маленький. Идиота проще убить, чем заплатить ему миллион долларов. И ведь сарацин Мойл даже не объяснил толком, как он собирается передать вереницу зеленоликих президентов. Вспомнилась невеселая кавээновская шутка: «Я тебе по факсу послал миллион долларов»...

Все. Решено. И не стоит откладывать. Сейчас Петя выходит из музея и, никуда не звоня, никому ничего не объясняя, мчится на Витебский вокзал. И отправляется на дачу. И сидит там безвылазно неделю, как улитка в ракушке. А лучше месяц. Заметано.

Но, вместо того чтобы действительно покинуть музей, Петя двинулся дальше, от экспоната к экспонату, задирая голову, чтобы лучше разглядеть развешанные под потолком выцветшие трофейные флаги.

Класса до шестого Петя любил играть в солдатики. У него были две пластилиновые армии — «наших» и французов (влияние добротно скроенных батальных сцен в «Войне и мире» Бондарчука). Каждая армия в сотню штыков. Вместо того чтобы делать домашние задания, Петя, пока родители не вернулись с работы, самозабвенно заставлял свои армии маршировать друг на друга.

И вот здесь, в музее, призраки пацаньих грез вернулись. В голову пришла эдакая фантазия: бриг «Виктория», держа нос по ветру, заходит в борт к чайному клиперу «Лаперуз». Полный абордаж. Зажав зубами кортики, при помощи абордажных крючьев пираты запрыгивают на вражеские ванты. Порох на полках кремневых пистолетов отсырел. Шпицрутены на исходе. У пиратов вплетены в косички горящие труты, чтобы поджигать запалы швырятельных бомб. Босые загрубелые пятки стучат по палубе. Испанский гранд прокусывает воротничок, в котором ампула с цикорием...

117